Условия труда подростка на хлопководстве - сборе хлопка

Обновлено: 18.05.2024

Эту статью могут комментировать только участники сообщества.
Вы можете вступить в сообщество одним кликом по кнопке справа.

Анна ШАМАНСКАЯ

50 килограмм хлопка - именно столько вам пришлось бы собрать за день в Узбекистане. Это обязательная норма. В среднем, смена каждого невольного сборщика длится около 12 дней. Руками за смену он собирает 600 килограмм.
Какую зарплату вы бы получили за тяжкий труд?
Рабскую.
Люди, которых заставляют выходить в поля, получают чуть более 5 центов за килограмм. В итоге, каждый сборщик получает около $30 - это немного даже в сравнении со средней узбекской зарплатой, $177 в месяц.
Почему правительство заставляет граждан собирать хлопок?
Приблизительно четверть ВВП Узбекистана - это доходы от хлопка. Страна - пятый крупнейший экспортер "белого золота" в мире.

Так что для того, чтобы собрать как можно больше хлопка, правительство заставляет граждан выращивать и собирать его самим.
У фермеров нет ни техники, ни денег, чтобы собрать так много хлопка, поэтому каждый сентябрь правительство привлекает около 2 миллионов "добровольцев" на сборку урожая. Эта практика появилась еще в советское время.

Кого выгоняют на хлопковые поля?

Если вы хотите избежать такой участи, придется заплатить. С учителей могут потребовать до $40 долларов (половину их зарплаты), а с бизнесменов - несколько сотен.

Что говорят правозащитники?

Защитники прав человека говорят, что трудовые права при сборе хлопка нарушаются и в других странах, но ситуация в Узбекистане уникальна.
"В нашем случае именно государство, именно правительство является главным организатором всей этой системы, - объясняет директор "Узбекско-немецкого Форума по правам человека" Умида Ниязова. - Мы знаем, что во многих развивающихся странах тяжелое положение с трудовыми правами. [В качестве примера] можно привести Бангладеш или даже Россию, где люди работают в очень плохих условиях. Тем не менее, мы не знаем другой страны, где государство в таких огромных масштабах заставляло бы людей делать какую-то работу, причем не для того, чтобы эти люди могли что-то заработать для себя или для своих семей, а именно для того, чтобы помочь определенному сектору, как это происходит в Узбекистане".

Внимание всего мира было приковано к узбекскому хлопку, когда правозащитники показали, что правительство заставляет работать в полях даже детей. Тогда некоторые мировые бренды отказались от узбекского хлопка. Сегодня детей редко выводят на хлопок. Но бойкоты и критика ООН за принудительный труд продолжаются.
Так что подумайте о своей любимой футболке - вы знаете, кто собирал на нее хлопок?

Как в СССР детей заставляли собирать хлопок

Яков Олефир перепечатал из mirovich.media 29 сентября 2021, 20:25
30 оценок, 1323 просмотра Обсудить (69)

Так, сегодня будет ваша любимая тема — о реальной жизни в СССР, по воспоминаниям очевидца, которая рассказывает, как в советской Средней Азии эксплуатировали детей. А эксплуатировали их для того, чтобы рапортовать в Москву о новых рекордных урожаях «белого золота», как в СССР предпочитали называть хлопок.

Я неоднократно писал об использовании детского труда в СССР. И тут случайно накнулся на текст жительницы Москвы Марины Козловой, которая родилась и выросла советском Узбекистане. В этом тексте она описала, как школьников привлекали к уборке хлопка, по ходу отрывая от школьных занятий, только для того, чтобы СССР мог похвастаться новыми рекордными урожаями. Что означало, что школьники отставали в освоении учебной программы, и, в результате, отставали в получении знаний от своих сверстников в других регионах СССР.

Обязательно заходите под кат, пишите в комментариях ваше мнение, ну и в друзья добавляться не забывайте. И да, на ютуб-канал конечно же тоже подписывайтесь).

Ниже — текст Марины Козловой, её прямая речь.

«Я родилась в маленьком узбекском городке, в семье государственных служащих и хлопок всегда был большой частью нашей жизни.

Весной, в апреле—мае, все государственные служащие, бюджетники, студенты и школьники отправлялись по выходным на прополку хлопка.

Летом над нашими головами летали самолёты сельскохозяйственной авиации и опыляли хлопковые поля. А так городок был маленьким и мой дом стоял в 300 метрах от ближайшего поля, то доставалось и нам.

Осень же была апофеозом всего. Хлопок созревал в начале сентября и с этого момента все в жизни не городского жителя было подчинено только ему. Здесь нужно сказать, что была огромная разница между жителями больших городов, где почти не трогали школьников, студентов отправляли на уборку на небольшой срок, а служащих и бюджетников только по выходным. Совсем другое дело небольшие городки и села, здесь никто ни с кем не церемонился. Лозунг «Все на сбор хлопка» выполняли буквально.

Со школьниками на полевых станах жили учителя сменяя друг друга. Уезжать каждый вечер можно было только тем, у кого маленькие дети и матерям одиночкам.

Больше всего везло тем, кто умел готовить, потому что тогда можно было не собирать хлопок, а стать одним из поварской команды. Готовили учителя и ученики, в большом казане, на открытом огне. Никакой централизованной кормёжки не было. Школа закупала продукты и привозили их на этом же грузовике. Готовили обычно густой наваристый суп, с мясом и множеством овощей, благо, в сентябре в Узбекистане с этим все в порядке. Помню что мы так уставали что даже почти одинаковый все время суп казался райским угощением.

Мама редко ночевала на полевом стане, так как частью ее ответственности было ходить каждый день в Районный штаб и отчитываться о собранных школой килограммах.

Мой отец осенью тоже часто был на хлопке, но с ночёвкой, так как для мужчин поблажек не было, поэтому мама брала меня с собой в штаб. Работать он начинал в 10 вечера, когда на всех полевых станах хлопок уже взвесили и передали в штаб телефонограмму. Если план на день был выполнен, то мы были дома уже в 23 часа, если нет, то маму вызывали к председателю пропесочивать и тогда я засыпала где-нибудь в уголке на скрипучем стуле. А ведь утром, в 9 утра опять в грузовик и на поле.

У каждого, даже у 10-летнего школьника, была норма которую нужно было выполнять каждую неделю. Ученикам до 6 класса выполнить план могли помогать любые члены семьи. И если план был выполнен на неделю раньше например, то тебе выпадала неделя каникул. А вот после 6 класса ты был уже взрослым и должен был понимать что пока школа не выполнит план, все будут работать. А вдруг дожди? Поэтому работали все за всех. И каждый вечер все замирали у телевизоров, потому что по узбекскому национальному каналу показывали процент выполнения плана по каждой области. И если область выполняла план, то это означало свободу и освобождение.

Когда я сейчас пытаюсь примерить все это к моим детям или к себе сегодняшней, ведь все учителя были примерно моими ровесниками, то понимаю что это невозможно. А тогда, в детстве, это казалось чем-то само собой разумеющимся, потому что так жили все.

Не все, как оказалось позже. Когда мне было 12 лет, мою маму стали продвигать по «партийной части» и мы переехали в большой город, который был всего в 20 километрах от нашего городка. Но переехав туда я оказалась в совсем другом мире. Здесь школьников не отправляли на хлопок и многие мои одноклассники даже ни разу не собирали его. А рабочих и служащих отправляли на сбор хлопка только по выходным. 20 километров и другой мир.

Столько лет прошло, но я до сих пор помню запах вот той химической штуки, которыми опыляли поля и нас заодно. Помню ощущение расцарапанных в кровь жёсткими хлопковыми коробочками рук. Помню пронзительное счастье когда взвешивают твой фартук (хлопок собирали в специальные мешки-фартуки, которые висели на шее и плечах) и ты понимаешь что выполнил дневную норму, а значит можно пойти полежать в тенёчке под деревом.

Но все таки наверное это было не со мной, наверное это все плод моего воображения, ведь не могло быть детского рабства в Советском раю».

Источник текста

Такие вот дела. В СССР любили рассказывать о «нашем счастливом детстве», а по факту жутко эксплуатировали детей.

Тяжелая доля пахтакора Узбекистан решил не раздражать Запад детским трудом

В начале сентября в Узбекистане начался ежегодный сбор хлопка. Все предыдущие старты уборочной кампании сопровождались потоком критики в адрес руководства республики, еще с советских времен практиковавшего использование принудительного детского труда на хлопковых полях. Ташкент привлечение детей к работам периодически опровергал, но факты говорили об обратном. Однако в этом году уборочная началась без участия вынужденных малолетних помощников.

Хлопок, из-за которого официальный Ташкент постоянно ссорится с правозащитниками, имеет для республики первостепенное значение. Под хлопчатник отведено более 60 процентов всех орошаемых земель в Узбекистане. В настоящий момент республика занимает шестое место в мире по производству и третье - по экспорту хлопка-волокна. Ежегодно здесь производится около 3,5 миллиона тонн хлопка-сырца и 1,0 - 1,2 миллиона тонн хлопкового волокна. Основной объем экспорта хлопка приходится на страны дальнего зарубежья - около 80 процентов, остальные экспортируются в страны СНГ. В структуре экспорта Узбекистана хлопок по итогам первого полугодия 2012 года занял более 10 процентов, принеся республике 715 миллионов долларов. Культ хлопка, что бы ни говорили местные власти, сохранился в республике с советских времен, только уже без прежнего возвеличивания работы хлопкороба (то есть "пахтакора", если говорить по-узбекски).

6 сентября СМИ со ссылкой на агентство "Жахон", выступающее рупором МИД Узбекистана, обнародовало дежурное заявление внешнеполитического ведомства, последовавшее за не менее дежурными обвинениями в том, что в республике на поля снова выгонят большую часть местных школьников. "Использование принудительного детского труда на сельскохозяйственных работах, в том числе при сборе хлопка, не допускается. Любое нарушение в отношении детского труда жестко преследуется законом", - говорилось в заявлении министерства.

В МИД пояснили, что хлопок в Узбекистане производится в большинстве своем негосударственным сектором - семейными фермерскими хозяйствами, которые убирают урожай своими силами, и найм детей для частников экономически нецелесообразен. В то же время, отмечалось в заявлении, учащиеся колледжей и лицеев, достигшие 16 лет, могут "добровольно и в свободное от учебы время" привлекаться к сбору хлопка вблизи их места жительства "для оказания помощи своим родителям или родственникам". В этом случае профсоюзы и руководители учебных заведений должны следить за тем, чтобы подростки, привлеченные к сельхозработам, были обеспечены всеми необходимыми условиями для работы и не испытывали недостатка с питанием и водой (последнее для засушливого Узбекистана, где и осенью температура зашкаливает за 30 градусов, особенно важно). Следить же за исполнением прописанного в законодательстве запрета на использование детского труда, а также за соблюдением всех норм работы на полях должны специальные рабочие группы.

Вслед за заявлением МИД появилась информация, что во все отделения образования в областях республики поступил протокол собрания, прошедшего в Ташкенте под председательством премьер-министра Шавката Мирзияева, ранее признанного правозащитниками главным организатором вывоза детей на поля - беспринципным и жестким управленцем, который якобы не останавливался ни перед чем ради того, чтобы обеспечить заданный план по сбору хлопчатника.

В протоколе говорилось, что на совещании в узбекской столице Мирзияев строжайше распорядился, чтобы при сборе урожая ни одного школьника на полях замечено не было. Причем это должно касаться и тех малолетних работников, которые сами изъявят желание помочь взрослым. Следить за исполнением воли премьера поручено республиканской Генпрокуратуре.

Дети на сборе хлопка. Фото Ирины Поповой для "Ленты.ру"

В целом СМИ скептически отнеслись к инициативам власти. Издание Uznews.net напомнило, что в 2008 году парламент Узбекистана ратифицировал две Конвенции ООН о правах ребенка - "О запрете худших форм эксплуатации детей" и "О минимальном возрасте для приема на работу". С тех пор Мирзияев каждый год издавал распоряжение, запрещающее детский труд, но ситуация не менялась. Точнее, уборочная могла начаться усилиями лишь взрослых сборщиков, но впоследствии, когда становилось ясно, что план по сбору хлопка терпит крах, власти гнали на поля и школьников со студентами.

"Пока рано что-то говорить. Уборка хлопка завершится только в ноябре, а может быть, продлится и до декабря, но на данный момент есть только сведения о массовом принудительном использовании труда взрослых", - заявила в интервью Deutsche Welle Джоанна Юарт-Джеймс, представляющая международную правозащитную организацию Anti-Slavery International, занимающуюся проблемами использования рабского труда.

11 сентября агентство новостей "Фергана", которое трудно заподозрить в симпатиях к нынешним узбекским властям, признало, что на начальном этапе уборочной кампании школьников, действительно, решили избавить от полевых работ. Вместе с тем масштабы привлечения к сельхозработам взрослых жителей республики, в том числе студентов, по данным СМИ, превзошли все предыдущие годы. Для этого, по данным СМИ, руководство республики мобилизовало беспрецедентное число сотрудников силовых структур, которые контролируют вывоз людей на хлопок и обеспечивают порядок на местах работ.

По сложившей в Узбекистане традиции, в первую очередь на хлопок сгоняют бюджетных работников, в том числе медиков и учителей. Этот год не стал исключением: из-за уборочной кампании во множестве школ, колледжей и вузов новый учебный год так толком и не начался - из-за отсутствия учителей, которые нынче собирают "белое золото". Зарабатывают они при этом по 154 сума (2,4 российских рубля по официальному курсу и около 1,9 рубля по неофициальному) за один килограмм хлопка - именно такие расценки установлены властями для оплаты труда сборщиков. Эта сумма появилась, к слову, после того, как Шавкат Мирзияев распорядился поднять стоимость собранного хлопка, дав также указание премировать работников за каждые 100 собранных килограммов хлопка одним килограммом хлопкового масла.

"Фергана" приводит и данные о режиме работы на полях: подъем в 5:30, начало работы с 7 утра. С 12 до 12:30 - обед, затем опять в поле до 19:00. Выходных и праздничных дней не предусмотрено. Норма сбора установлена в 60 килограммов хлопка на одного человека в сутки. Соотношение условий труда, размера оплаты и тяжести поставленной перед сборщиками задачи позволяет назвать работу хлопкоробов рабской без всякого преувеличения.

Правда, от нее можно и откупиться, приобретя у фермера ежедневную норму хлопка за двенадцать тысяч сумов (около 200 российских рублей по официальному курсу), что совсем немало, учитывая, что летом этого года президент Узбекистана Ислам Каримов поднял уровень минимальной зарплаты до 72 тысяч сумов.

Видимо, для того чтобы популяризировать работу на хлопке, власти пригласили на поля в ознакомительных целях местных блогеров. Один из них, Евгений Скляревский, написал в своем альманахе "Письма о Ташкенте" положительный отзыв на все увиденное, упомянув, в частности, про "плов с салатом и арбуз", которыми хлопкоробов накормили на обед. На это один из читателей альманаха написал в его блог:

Бьет рекорд, былой, советский -
сборщик хлопка - Е.Скляревский!
На обед был плов с салатом
и с арбузом ароматным…
Коли в радость, собирай,
золотой наш урожай.

Детский труд в СССР. Воспоминания Марины Козловой о сборе хлопка.

Школьников с 4 по 7 классы возили на собор хлопка каждый день. Утром нас загружали в большой грузовик и везли на поля, вечером привозили обратно. Мы работали с 9 утра до 6 вечера, с часовым перерывом на обед, под палящим солнцем и дождем. С одним выходным в неделю. 10-летние дети! Больше всего везло тем, кто умел готовить, потому что тогда можно было не собирать хлопок, а стать одним из поварской команды. Готовили учителя и ученики, в большом казане, на открытом огне. Никакой централизованной кормёжки не было. Школа закупала продукты и привозили их на этом же грузовике. Готовили обычно густой наваристый суп, с мясом и множеством овощей, благо, в сентябре в Узбекистане с этим все в порядке. Помню что мы так уставали что даже почти одинаковый все время суп казался райским угощением.

Мама редко ночевала на полевом стане, так как частью ее ответственности было ходить каждый день в Районный штаб и отчитываться о собранных школой килограммах. Мой отец осенью тоже часто был на хлопке, но с ночёвкой, так как для мужчин поблажек не было, поэтому мама брала меня с собой в штаб. Работать он начинал в 10 вечера, когда на всех полевых станах хлопок уже взвесили и передали в штаб телефонограмму. Если план на день был выполнен, то мы были дома уже в 23 часа, если нет, то маму вызывали к председателю пропесочивать и тогда я засыпала где-нибудь в уголке на скрипучем стуле. А ведь утром, в 9 утра опять в грузовик и на поле.

Некрологи с полей Сбор хлопка в Узбекистане обернулся чередой смертельных случаев

Кампания по сбору хлопка в Узбекистане все чаще сопровождается известиями о гибели людей. Очередной случай произошел в конце октября: студентка, которую вынуждали ехать на уборку урожая, наняла вместо себя работника, а он при расчете зарезал свою нанимательницу. Пока власти обещают использовать для сбора хлопка технику, на полях по-прежнему в массовом порядке применяется принудительный ручной труд, люди подвергаются запугиваниям и вымогательству.

Когда работник вернулся с хлопка, между ним и его нанимательницей произошел конфликт из-за оплаты (по одной из версий, работнику заплатили меньше, чем ему было обещано). Он схватился за нож, убил студентку и ранил ее мать. Данную информацию подтвердил представитель следственных органов Андижана.

За последние несколько месяцев это уже десятый случай гибели людей, связанный со сбором хлопка. Один из таких случаев произошел в сентябре, когда конфликт между студентами, вывезенными на хлопковое поле, привел к убийству. Причиной конфликта, по имеющимся данным, стало то, что учащиеся старших курсов заставляли младших работать за них. Завязалась драка, один из младших, студент второго курса по имени Акрам, пустил в ход нож, убил одного из четверокурсников и еще нескольких ранил. Позднее его приговорили к десяти годам тюрьмы.

Источники «Радио Озодлик» в связи с этим отмечали, что «дедовщина» среди учащихся, которых заставляют собирать хлопок, является распространенной практикой. «В условиях принудительного труда, студенты старших курсов применяют насилие к младшим, что стало привычным делом», — констатировали они.

Сообщалось и о самоубийствах. В Каракалпакстане (регионе на северо-западе Узбекистана) повесилась студентка, принимавшая участие в сборе хлопка — это произошло после того, как ее публично унизили преподаватели, находившиеся на полях вместе со студентами (похожий случай произошел несколько лет назад: тогда покончила с собой студентка педагогического института, не выдержавшая давления преподавателей, ругавших ее за невыполнение дневной нормы).

В том же регионе вскоре после этого повесился фермер, которому представители местной власти устроили разнос за невыполнение плана по сбору хлопка (как утверждалось, на совещании, в котором участвовали представители прокуратуры, фермеру пригрозили тюрьмой). Параллельно с этим стало известно, что несколько других крестьян, не сумевших выполнить план, предпочли сбежать из страны. По данным СМИ, они выехали в Россию и Казахстан.

Были и несчастные случаи: в Кашкадарьинской области 16-летняя учащаяся колледжа, которую привезли собирать хлопок, погибла от удара током (это произошло в помещении возле хлопкового поля, где жили сборщики), в Самаркандской области разбилась в автокатастрофе 30-летняя школьная учительница, возвращавшаяся с хлопкового поля домой, в Наманганской области девушка выпала из автобуса, перевозившего сборщиков хлопка, и получила смертельную травму, ударившись головой об асфальт. В Хорезмской и Джизакской областях скоропостижно скончались двое сборщиков, один (учащийся колледжа) предположительно от сердечного приступа, другой в результате эпилептического припадка. Еще один смертельный случай произошел в Бухарской области: там под кучей хлопка погиб шестилетний ребенок, пришедший на поле вместе с матерью.

Сложно сказать, понесет ли кто-либо ответственность за большинство таких случаев. Так, родственники первокурсника по имени Эркабой, умершего во время уборочной кампании от остановки сердца, обвинили администрацию колледжа в том, что она «не углядела» за подростком. Однако, как рассказал один из преподавателей, еще при поступлении молодых людей в это учебное заведение их родители заключали договор, из которого следовало, что они несут полную ответственность за своих детей. Как полагает «Фергана», этот документ, распространяющийся в том числе и на сельскохозяйственные работы с участием студентов, позволит руководству колледжа избежать ответственности.

К тому же с тех, кого вынуждают ехать на хлопковые поля, принято брать расписки в том, что участие в уборочной кампании является «добровольным». Организаторам кампании такие расписки позволяют подстраховаться на случай, если что-то пойдет не так.

Хлопкоуборочная кампания 2013 года в Узбекистане, как отмечали наблюдатели, проходит в условиях повышенного давления на молодежь и взрослых, которых заставляют собирать «белое золото» за мизерную плату или вообще бесплатно — с учетом того, что дети в качестве сборщиков больше почти не используются. Массовое применение детского труда узбекские власти прекратили после многочисленных протестов правозащитников и зарубежных компаний, которые стали бойкотировать продукцию из узбекского хлопка. Теперь же, как отмечает Uznews, власти ищут замену «рабскому труду» детей, привлекая для этих целей все больше взрослых.

Всего в нынешнем сезоне, по данным местных правозащитников, для сбора хлопка планировалось привлечь более двух миллионов человек. «Почти во всех государственных организациях, — сообщало агентство Central Asian News, — каждого работника заставляют писать заявления о том, что они едут на сбор хлопка добровольно». В ход идет широкий спектр угроз: для студентов это понижение оценок, задержка выплаты стипендии и отчисление, для бюджетников — выговор, отказ в отпуске, задержка зарплаты и увольнение, для предпринимателей — налоговые и административные проверки. Есть и универсальные угрозы для всех групп граждан — к примеру, отказ в оформлении тех или иных документов (например, отказ в замене паспорта).

«Говорят: нанимайте кого-нибудь или закрывайте свой бизнес на 20-25 дней и езжайте сами! — жаловался «Фергане» предприниматель из Ташкента. — Говорят, районный хоким (глава администрации) установил план по привлечению людей, и теперь его помощники вместе с участковыми милиционерами ходят по магазинам, офисам и разным организациям и пугают людей. Я лично ходил в хокимият (администрацию) на собрание. Там не просили, а приказывали найти вместо себя кого-нибудь или самому явиться». В случае отказа с бизнесмена и его коллег требовали отступные — 700 тысяч сумов (около 320 долларов).

Сборщикам хлопка при этом, как отмечалось, приходится самим обеспечивать себе питание, спать в каких-нибудь бараках и работать с утра до вечера за символическую плату. «Люди жили в антисанитарных условиях, болели, получали серьезные травмы. Дети и молодежь пропускали занятия в школе и институте, — отмечалось в отчете Human Rights Watch о хлопковой кампании прошлого года. — Несмотря на активное применение в хлопководстве вредных для человека дефолиантов, сборщики хлопка не обеспечивались защитной одеждой, а иногда и доступом к чистой питьевой воде в рабочее время».

Выступая недавно на Международной хлопковой и текстильной ярмарке, открывшейся в Ташкенте, глава правительства Узбекистана утверждал, что в сборе урожая задействованы более тысячи хлопкоуборочных машин отечественного производства. Уже через несколько лет, как заявлял премьер, за счет техники планируется убирать 80-90 процентов хлопка (при этом в советские времена на хлопковых полях Узбекской ССР работало в сезон до 50 тысяч хлопкоуборочных машин, с их помощью собиралось более 70 процентов урожая).

Фактически, как отмечает «Фергана», хваленые машины простаивают, для крестьян их использование слишком дорого. Вдобавок, по словам местного фермера, хлопковые поля Узбекистана в их нынешнем состоянии для машинного сбора непригодны, техника на них «быстро превратится в металлолом». При этом действующая система, при которой для сбора хлопка ежегодно привлекаются сотни тысяч граждан (в прошлом году, по данным HRW, в уборочной кампании задействовали миллион человек), позволяет государству продавать это сырье на сотни миллионов долларов. С учетом того, что реализация хлопка, как отмечает агентство, является одним из главных источников дохода для элиты Узбекистана, местная власть мало заинтересована в том, чтобы эту систему менять.

Читайте также: